Опубликовано вт, 13/09/2016 - 10:12
Елена Исинбаева очень точно определила причину, по которой ее, как и многих других российских спортсменов, отстранили от участия в Олимпиаде в Рио-де-Жанейро: «Нулевая защита… Никто не отстоял и не защитил мои права».
Нулевая защита проявлялась в действиях, а еще чаще в бездействии президента Олимпийского комитета России Александра Жукова. Так, еще в ноябре 2015 года он выступил против подачи апелляции на решение Международной ассоциации легкоатлетических федераций о приостановлении членства в ассоциации Всероссийской федерации легкой атлетики. По словам господина Жукова, подача и рассмотрение такой апелляции «привели бы к достаточно серьезной затяжке времени» в восстановлении прав Всероссийской ассоциации легкой атлетики. Но на деле отказ от подачи апелляции стал одним из доказательств существования государственной системы допинговой подпитки российского спорта.
Столь же странным было нежелание Александра Жукова вести прямые переговоры с руководством Международной ассоциации легкоатлетических федераций, в том числе с ее председателем Себастьяном Коу. По его собственному признанию, он общался с господином Коу только на сессии МОК. А на вопрос об участии легкоатлетов в Олимпиаде добавил: «Не хотят, это их дело…».
Нулевой защитой отметился и министр спорта России Виталий Мутко, автор покаянных писем о «родимых допинговых пятнах прошлого» СССР и России. В частности, он выражал «однозначное согласие» с тем, что «решения Международной ассоциации легкоатлетических ассоциаций небезосновательны и что они являются последствием серьезного кризиса управления во Всероссийской федерации легкой атлетики, а также укоренившейся проблемы допинга, берущей начало с советских времен».
Возможно, господа Жуков и Мутко хотели как лучше, а получилось как всегда. Россию обвинили в организации беспрецедентной системы использования допинга в спорте. Как следствие, тысячи российских спортсменов были признаны виновными без следствия и суда в нарушении допинговых правил.
Нулевая защита была продолжена и в Спортивном арбитражном суде. Ни в одном из основных дел, связанных с российскими спортсменами (по заявлениям Всероссийской федерации легкой атлетики, Федерации тяжелой атлетики России, Паралимпийского комитета России), не было даже попыток заявить отвод арбитрам, в порядке, предусмотренном ст. 34 Процессуальных правил суда.
А оснований к тому (сомнений в независимости и беспристрастности арбитров) было более чем достаточно.
Так, из трех арбитров по делу Всероссийской федерации легкой атлетики двое имели в прошлом либо сохраняли тесные связи с теми спортивными организациями, которые с начала 2016 года неоднократно выступали с требованиями об отстранении российских спортсменов от участия в Олимпиаде в Рио-де-Жанейро. Так, Джеффри Бенц в 2001–2006 годах занимал высокие посты в Олимпийском комитете США, а Джеймс Роберт Рейди в настоящее время входит в состав дисциплинарных комитетов Ассоциации атлетики Соединенного Королевства.
Были основания и для отвода арбитров по делу Федерации тяжелой атлетики России — Ульриха Хааса (Германия), Кэрол Робертс (Канада), Аннабель Беннет (Австралия), поскольку не только спортивные организации, но даже государственные органы указанных стран заявляли о необходимости отстранения российских спортсменов от участия в Олимпиаде в Рио-де-Жанейро. В частности, министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер, курирующий вопросы спорта, за две недели до рассмотрения указанного дела говорил о том, что «пришло время принимать тяжелые решения, а не проявлять жалость» к российским спортсменам. Но такие факты почему-то не вызвали сомнений в беспристрастности арбитров.
Не было возражений и в отношении арбитров по делу Паралимпийского комитета России, в числе которых оказались все те же Аннабель Беннет и Ульрих Хаас, участвовавшие в рассмотрении 8 из 18 арбитражных дел об отстранении российских спортсменов от Олимпиады в Рио-де-Жанейро. При этом арбитрами Спортивного арбитражного суда являются более 350 человек из нескольких десятков государств мира.
Нулевая защита проявилась и в откровенно слабых правовых позициях российских представителей.
По всем рассматриваемым делам акцент был сделан не на юридической защите каждого спортсмена, лишенного права выступить на Олимпиаде, что отмечалось судом, а на общих рассуждениях о недопустимости коллективной ответственности и обещаниях исправить в будущем допинговую ситуацию в российском спорте.
Российские представители не выполнили основную задачу — опровержение оспариваемых решений международных спортивных федераций, в том числе по таким формальным основаниям, как нарушения порядка их принятия, превышение полномочий, противоречия с действующими нормативными актами этих организаций. В защите российских спортсменов практически не использовались прецедентные нормы Спортивного арбитражного суда, основанные на принципах естественного права. Неудачно отбирались свидетели. Среди них не было ни одного, кто мог бы поставить под сомнение выводы доклада Макларена, положенного в основу решений об отстранении российских спортсменов от участия в Олимпиаде.
Линия на нулевую защиту проявилась и в абсурдной идее российских представителей оспаривать решения Спортивного арбитражного суда в Европейском суде по правам человека. Такие вопросы не входят в его компетенцию. А исковые требования по поводу отстранения от Олимпиады в Рио-де-Жанейро, если и могут быть рассмотрены в этом суде, то только с участием РФ, как ответчика по делам о нарушениях прав российских спортсменов.
Следует отметить, что в Спортивном арбитражном суде удалось отстоять право на участие в Олимпиаде нескольких российских спортсменов. Но нельзя сказать, что в этих судебных актах восторжествовала правда, поскольку ее признали лишь в отношении тех, кто постоянно проживает и тренируется в США, а не в России (Дарья Клишина, Юлия Ефимова), что было особо подчеркнуто судом.
Олимпиада в Рио-де-Жанейро закончилась. Но феномен нулевой защиты интересов России, ее организаций и граждан остался. Более того, он проявляется все чаще не только в спорте, но и в других сферах международной политической, экономической и социально-культурной жизни. Поэтому так важно хотя бы в общих чертах раскрыть его основные истоки.
Нулевая защита является продуктом тех политиков, функционеров, юристов, которые воспринимают интересы России только через призму собственного благополучия, нередко обремененного детьми, внуками, недвижимостью, иными активами, находящимися за рубежом.
Еще чаще она становится следствием профессиональной непригодности представителей России. Многие из них не сведущи либо ограничены в знании права. Другие не знают иностранных языков, оставаясь заложниками собственного безмолвия и «трудностей» перевода.
Причиной нулевой защиты становится и банальная нехватка средств. Так, по признанию Вениамина Бута, президента Федерации гребного спорта России, у федерации не было денег на оплату судебных разбирательств в Спортивном арбитражном суде.
Нулевая защита становится следствием и некоторых других факторов, в том числе игнорирования правовых средств защиты; необходимости повседневной работы в международных организациях; недостаточности медийной поддержки за рубежом; излишней доверчивости к иностранным юристам, представляющим Россию в международных судах.
С другой стороны, следует отметить примеры полноценной правовой защиты, проявленной руководителями Федераций фехтования (Александр Михайлов и Алишер Усманов), спортивной гимнастики (Василий Титов), гандбола (Сергей Шишкарев), художественной гимнастики (Ирина Винер-Усманова), некоторых других федераций, отстоявших не только право своих спортсменов на участие в Олимпиаде, но и честь российского спорта в целом.
Но эти примеры являются исключениями из общей практики нулевой правовой защиты России и лишь частично компенсируют потери в том мире, где право стало одним из самых мощных средств геополитической борьбы.
Владимир Лафитский, приглашенный профессор и член Научно-консультативного совета Международной антикоррупционной академии, замещающий член Венецианской комиссии Совета Европы
Подробнее: http://kommersant.ru/doc/3087464?utm_source=kommersant&utm_medium=sport&utm_campaign=author